Крабат: ученик колдуна

Жил-был мальчик по имени Крабат. Был он глубоко несчастен, потому как по стране, в которой он жил, прогулялась Черная Смерть и забрала с собой его родителей. И вот стал он ходить с такими же оборвышами по городам да деревням, пока ему не приснилась мельница и таинственный голос не приказал идти в Козельбрух.

Если говорить по-хорошему, на этом сходство книги Отфрида Пройслера "Крабат или Легенды старой мельницы" и фильма Марко Кройцпайнтнера "Крабат: ученик колдуна" заканчивается. Мрачное кино Кройцпайнтнера весьма далеко от атмосферы книги. "Крабат" Пройслера - сказка, созданная на основе лужицких легенд. Тут и соревнование между добрыми духами и злыми, и подшучивание над жителями соседней деревни, и просто само ощущение сказки. В ленте же этого нет.

Однако, если посмотреть глубже, режиссер, видать, и не ставил себе цель передавать сказочную атмосферу старой мельницы. "Крабат: ученик колдуна" повествует вовсе не о черной магии, а о взрослении отдельно взятой человеческой особи и человечества в целом. Время действия ленты перенесено во времена Тридцатилетней войны - дремучего Средневековья, где за один намек на чернокнижие могли сжечь на костре, а что такое "душ" люди даже и близко не представляли. Этим-то и радует лента Кройцпайнтнера - натуралистичностью. Это не та магия, которую мы привыкли видеть на экране - прилизанная и причесанная волшебными палочками Гарри Поттера, живущего в современном высокотехнологичном мире (в то же время, не пользуясь благами цивилизации, кроме базовых). Это та магия, которая ближе к Толкиеновским героям, только без эльфов и фантастических существ. Жестокая, беспощадная, с пентаграммами на лбу и изломанными заклинанием костями. А потом эти кости перемалываются в муку. И таскают эти мешки с мукой уставшие грязные подмастерья, подстегиваемые кнутом хозяина.

"Крабат" лишен зрелищности и во многом динамичности, однако, это неплохое кино, рассчитанное на тонкого и вдумчивого зрителя, не пресыщенного голливудской магией. Здесь есть смысловые игры с числом 12, но нет зрелищного заклинания "Авада Кедавра". На фоне мрачноватого видеоряда с красивыми видами и на удивление адекватной и уместной музыкой режиссер разворачивает картинку взросления души главного героя, который буквально за год превращается из мальчишки в мужчину, ответственного за свои слова и способного противостоять воле других. Это кино о том, как, даже после смерти родителей и близких друзей, человек может повзрослеть только от того, что его любви угрожает опасность. Это не "мальчик-который-выжил", это "мальчик-который-стал-мужчиной".

В то же время, в отличие от большинства "псевдосредневековых" фильмов, в "Крабате" нет столь популярной борьбы христианства и черной магии. Да, есть намеки, что крест - не самое подходящее "украшение" для чернокнижника. но не более. Для самого Крабата крестик - не символ Христа, а напоминание о матери. Здесь отказ от крестика - это не отречение от веры, а отречение от своего прошлого, того, кем ты есть. Именно об этом и вспоминает главный герой, когда оказывается настолько сильным духом, что противостоит мастеру. Он возвращается к своей изначальной сущности, разрушая своим убеждением и своей любовью все злые чары до основания.

Это удивительно мужское кино, в котором почти нет женских ролей. Есть Певунья, но она, скорее, присутствует как дополнение к главному герою и причина его поступков. В остальном же здесь - триумф патриархата: дедовщина, наставничество, мужские шуточки, пьянки и драки. Однако сила женских персонажей, эпизодически появляющихся в ленте, тоже поражает - только в таком кино можно узнать любимого по биению сердца.

Заканчивается все, конечно же, победой любви, но так и должно быть в каждой уважающей себя сказке. И, как бы там ни было, "Крабат" этой сказкой и остается, заставляя в конце искренне удивиться "неожиданной" развязке сюжета и счастливому концу. Мельница в Козельбрухе взрывается, принося с собой конец эпохи, эпохи колдовства и относительно беззаботной молодости. Героям придется учиться жить заново, но это уже совершенно другая история, которая никогда не будет рассказана. Потому что, в отличие от своих голливудских коллег, Кройцпайнтнер не оставил никаких таинственных вылезающих рук, рассыпающихся завалов или незнакомцев, наблюдающих за концовкой из-за угла. За что ему отдельное спасибо.

Закончу я тем, что меня удивило. Кино я это впервые, кажется, посмотрела в год его выхода. Однако за прошедшие 5 лет оно стерлось из памяти, словно никогда и не смотрелось. Но порадовала внезапно возникшая в конце ленты (здравствуйте, финальные титры!) песня, тонко намекающая о том, что мы все же одни в этом мире - Polarkreis 18 "Allein Allein", одна из моих любимейших вещей. Но есть кто-то, кто в этом мире не один, и это не может не радовать.